Название: ДНЕВНИК ДЕЙМОНА
Автор: Liga
Рейтинг: PG-13
Жанр: POV, пародия, фарс
Персонажи: Деймон, Стефан, Елена, Бонни, Джереми
Примечание: фандом "Дневники Вампира"/ повествование ведется от лица Деймона

День первый.
Вчера Ленка сказала, что мне не помешает кого-нибудь завести – в идеале, конечно, жену... И многозначительно посмотрела на меня. Я отвел взгляд и... завел дневник.
Ленка почему-то обиделась и убежала. Наверное, опять жаловаться на меня своей подружке Боньке или Стэфу.
Стэф – если кто не знает, мой брат – известный всем в Мистик-Фолсе грузило и бот. Даже не знаю, что Ленка в нем нашла. Джереми - Ленкин брат - сказал, что она дура и ничего не понимает. Что ж, ему виднее.

А я всю ночь давил подушку, сочиняя первую фразу.
Ближе к утру плюнул и написал первое пришедшее в голову.

День второй.
Мой любимый дневник... //зачеркнуто//... Мой дорогой дне... //зачеркнуто//... фигня какая-то!...
Как же мне тебя называть?

Короче, ... Стэф, злорадно ухмыляясь, сказал, что теперь я попал,... что отныне мы с тобой связаны покруче Энакина с Оби-Ваном Кеноби..
Не понял прикола,... но опять всю ночь не спал, бросаемый то в жар, то в холод от одной только мысли об отвественности, которую на себя взвалил. Пожалуй, я погорячился – надо было завести жену. По крайней мере, по ночам спал бы спокойно и не парился.

Кстати, пока мой малохольный братец бегал за сусликами, почитал его дневник. Ничего интересного – сплошные сопли о том, как он любит Ленку и как ревнует ее ко мне.
Для сравнения взял Ленкин дневник – тоже сопли... о том, как она любит меня и Стэфа и как ревнует нас обоих к друг другу.
Совсем запутался и заглянул к Боньке: тридцать страниц испещренных каллиграфическим почерком «Деймон – чмошный козел!».

Как думаешь, - по-моему, она ко мне неравнодушна.

День третий.
Все решено: я назову тебя моим любимым именем - Деймон.
По-моему, неплохо.

День четвертый.
Дей, старина, привет... как тебе лежалось ночью на полке?... надеюсь, неплохо, потомучто рядом я положил «Бойца Баки»... цени!...
... что?... ты считаешь его отстоем?... ну, чувак, извини, до хентайя ты еще пока не дорос...

P.S. ... да, чуть не забыл... сегодня посыльный принес целый веник красных тюльпанов. Джереми – который случайно забежал ко мне и от нечего делать вытирал пыль с мебели - сказал, что тюльпаны означают признание в тайной любви, и поставил веник в вазу в моей спальне. Что ж, ему виднее.

День пятый.
Вчера вечером приходила Бонька – каким-то образом она догадалась, что я читал ее дневник. У нас состоялся «чудный» разговор, в котором я принимал участие исключительно в качестве слушателя, лежа на полу и надежно упакованный в позу Гарбха Пиндасана.
Ночь провел во все той же позе и в философском размышлении о смысле жизни. Пришел к поразительному выводу: старик, я уделяю тебе непростительно мало времени!... эээ... как на счет того, чтобы сегодня вместе погонять футбол?... Или у тебя какие-то другие планы?... ты говори, друг, не стесняйся... что?... ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой в «Звездные Войны»?...

Утром очень кстати приперся Джереми со свежими булочками и бутылкой молока - к завтраку - и, наконец, распаковал меня.

День шестой.
... сегодня, проснувшись, внезапно подумал, что теперь, когда у меня есть ты, Дей, я не вправе разбазаривать свою жизнь направо и налево... особенно налево... друг, ты заслуживаешь лучшего в этом мире... решено: отныне никаких случайных связей, много спорта и только здоровая пища...

P.S. Принесли еще один веник. При виде него у меня начался кашель и чих – явный признак ведьменского колдовства. Хотел было выкинуть букет в мусор, но Джереми – кстати, добровольно вызвавшийся мыть мою грязную посуду, скопившуюся на кухне - со слезами на глазах сказал, что это не красиво по отношению к чужим чувствам, к которым следует проявлять терпимость. Что ж, ему виднее.
Пошел и купил себе противогаз.

День седьмой.
... Дей, мой мальчик,... я тут подумал... ничего, если я буду называть тебя сыном?... ну а ты - если хочешь, конечно, - меня отцом... впрочем, я понимаю, что это, возможно, слишком неожиданно для тебя, и все такое... поэтому не настаиваю...
... в общем,... ты подумай, малыш...

День восьмой.
Случайно узнал из ящика, что подростки из неполных семей имеют склонность к суициду и сразу запаниковал. Начал лихорадочно рыться в «желтых страницах» в поисках детского психолога: Дей, мой мальчик, я не допущу трагедии!!!...
Потом немного успокоился и попытался дышать ровно и думать логично – через минуту я уже был в местной библиотеке.
Френе... Ноля... Декроли... Карнеги... – за восемь часов я узнал о себе массу нового и неожиданного!

... Дей, сынок, ты, как я заметил, тоже не терял времени даром...
Возможно, у меня дежавю, но меня не покидает ощущение того, что я уже где-то встречал эту очаровательную незнакомку в виниловом переплете, с которой ты так увлеченно общался на библиотечном подоконнике...
... как же ты все-таки быстро вырос, сынок ....

P.S. Количество цветов за последнее время возрасло в геометрической прогрессии.
Джереми сказал, что ему будет удобнее вести мое домашнее хозяйство, если он переедет жить ко мне. Что ж, ему виднее.
Хожу по дому в противогазе. Терплю.

День девятый.
... Дей, я должен с тобой серьёзно поговорить – как отец с сыном!... ты пропал с вечера, и только утром я обнаружил тебя под порогом... Деймон, ты был весь насквозь пропахший женскими духами!...
... можешь считать меня ретроградом, но запомни: секс детям не игрушка, поверь мне!... советую хорошенько подумать над моими словами...

P.S. Противогаз уже не помогает. Может, врезать по врагу его же оружием?
Спросил Джереми, какие цветы дарить предпочтительней. Он смутился и сказал, что ему лично нравятся розы.

Послал Боньке целый грузовик красных роз – чтоб ей, ведьме, задохнуться!...

День десятый.
... Дей, сынок, я знаю, что ты на меня еще дуешься за вчерашний выговор и поэтому не разговариваешь со мной... но когда-нибудь ты меня поймешь...

P.S. Букеты прекратились. Дышу свободно...
Зато, на въезде в Мистик-Фолс появился огромный – семь на девять – транспорант с надписью «Деймон – Бох!». Спецом ездил посмотреть. Я всегда подозревал, что чертовски привлекателен.
Джереми сказал, что надпись может стать трендовой. Что ж, ему виднее.

P.P.S. Интересно, видела ли транспорант Бонька?...
На всякий случай заказал точно такой же и распорядился поставить напротив ее дома.

День одинадцатый.
... Деймон, твой отец в шоке!... мало того, что ты весь день где-то пропадал, так ты еще заявился в девенадцатом часу ночи – весь пропитанный дешовым пивом и запахом сигаретного дыма... признавайся сейчас же, паршивец, – ТЫ ПРИНИМАЕШЬ НАРКОТИКИ?!!!!!!!!!...

... что?... ты сказал, что у меня глюки?!!... что я не вписываюсь в ситуацию?!!... что я чмошный козел?!!... Деймон Сальваторе младший, как ты разговариваешь со своим отцом!!!!!... извинись сейчас же!!!...

Стоп!... я всё вспомнил!... твоя подружка – дневник Бонни Бенет, не так ли?!!...
... ну теперь мне все понятно!... ну теперь я... //запись обрывается росчерком//

День двенадцатый. // записано на счете из местного бара//
... Деймон ушел...
... где он сейчас?... где я?... ааа... да пошло оно всё... пью...

День, неизвестно какой. //неразборчиво,... на клочке туалетной бумаги//
... п...ь...ю...

День двадцать второй. // записано аккуратным почерком на вырванном из тетради листе в клеточку//
Очнулся дома и, что показательно, в своей кровате.
Джереми – который встретил меня с моим любимым халатом в руках и радостной улыбкой на лице – сказал, что я пропадал ровно десять дней. Как же меня торкнуло-то!
Еще он сказал, что стыдится своих чувств не надо, что иногда нужно поступать решительно и, если понадобиться, неадекаватно, и, покраснев, поцеловал меня в щеку. Что ж, ему виднее.
Решено: я сегодня же проникну к Боньке – что бы мне этого не стоило! – и верну Дея.

День двадцать третий. //записано на все том же листе в клеточку//
Полный облом! Я не учел того факта, что в свой дом Бонька меня не приглашала - непростительная промашка с моей стороны!...
... проклятье!...
P.S. Джереми сказал, что синяки и ожоги на спине почти сошли. Думаю, завтра я снова буду, как новенький!

День двадцать четвертый. //записано на все том же листе в клеточку//
Совершенно случайно узнал, что у Боньки послезавтра бёздник.
Как там говорил Джереми – действовать решительно и неадекватно?... что ж, я созрел!...

День двадцать седьмой.
Я в глубоком ауте. И снова один. Но все по-порядку.

Внушить Джереми мысль заказать в местном праздничном салоне торт со стриптизом, а потом самому залезть в него, предварительно раздевшись на глазах всего сбежавшегося по этому случаю персонала салона, оказалась детской игрой.
Проникнуть в нем на подконтрольную врагом территорию и затем – по пути из кухни в гостиную - выскользнуть из него – было раз плюнуть.
Неприятности начались в комнате Боньки.
Во-первых, я не нашел там Дея. Во-вторых, услышав шум в коридоре, я еле успел прикрыться тем, что попало под руку. Как оказалось, попался дневник самой Боньки.
В ту же минуту, дверь распахнулась и вся компания – они искали по дому пропавшего стриптизера – ворвалась в комнату.
Я нежно улыбнулся им и вежливо поздоровался. Они, молча, взирали на меня минуты две.
Потом Джереми закричал: «Деймон, как ты мог? И это после всего того, что между нами было! А ведь я так любил тебя!» - чем, не скрою, очень удивил меня – и, разрыдавшись, выбежал вон.
Затем ко мне подскочила Бонька и, ударив меня по правой щеке, вырвала из рук свой дневник. Она злобно прошипела мне в лицо, что я ее уже достал своими сексуальными домоганиями и своим дневником, что я – эгоист и что они опоили меня, пытаясь внушить мне, наконец, чувства ответственности и любви, которых я, по их мнению, был лишен с рождения,но, как видно ни в коня корм, и с криком «Джереми, любимый, постой!» тоже вылетела из комнаты.
Ленка, некоторое время взиравшая на меня – в основном на то, что ниже пояса - с выражение полного разочарования на лице, тоже ударила меня – на этот раз по левой щеке - и со словами «Бонни, дорогая, я люблю тебя, и только тебя!» рванулась следом.
Стэф тоже хотел меня ударить. Но я не позволил и первым заехал ему в ухо. Стэф тут же скопытился, продолжая что-то бормотать в несознанке про свою неземную любовь к Ленке.
Но я его уже не слушал. Я нашел свой дневник и, завернувшись в найденное в шкафу полотенце, почапал домой.

По дороге я чувствовал, что на меня оглядываются и, возможно, шепчутся за моей спиной и даже показывают пальцем, но мне было все-равно.

Сжечь Дея,... то есть свой дневник, у меня так и не поднялась рука.
Завтра я отправлю его по почте куда-нибудь в Антрактиду - с глаз долой. И навсегда забуду, что все это было лишь иллюзией,... частью неудавшегося эксперемента.
И хватит об этом. Точка.

От автора, в качестве эпилога: ... дорогой читатель, ты, конечно, понимаешь, что это не все,... что, не смотря на личные трагедии и разочарования главного героя, жизнь , вообще, и в Мистик-Фолсе, в частности, не закончилась,.. а значит, следует и продолжение - и так до бесконечности...

Отредактировано Liga (2012-07-14 11:47:36)

ГЛАВА 3

Первое впечателение было, что в школе по какой-то причине неожиданно вырубили свет. Дверь туалета за моей спиной захлопнулась, и я очутился в кромешной темноте.
Я пошарил по стене в поисках двери – чтобы снова открыть, – но не нашел ее. Впрочем, темнота не была такой уж кромешной - в нескольких шагах от себя я обнаружил горящую свечу, видимо оставленную какой-то доброй душой.

Я шагнул было к ней, но чуть не упал, заплутавшись в каких-то то ли юбках, то ли тряпках, откуда-то взявшихся на мне. Я попробовал было сорвать их с себя, но они словно срослись с моей одеждой.
Одной рукой подхватив тряпки – чтобы не путались под ногами - и крепко прижав их к груди, другой я взял свечу и медленно двинулся вдоль стеночки, сшибая по пути углы и какую-то мебель, - в надежде выйти в...эээ ... ну, в общем, хоть куда-нибудь выйти!

Вышел я – надо сказать, сравнительно быстро – на резную двустворчатую дубовую дверь, за которой оказалась довольно приличная, освещенная кучей свечей, комната. Обилие книг позволяло предположить, что это библиотека.
Я поставил свечу на стол и собирался уже вплотную заняться своей одеждой, когда я увидел его – предмет Ленкиного восхищения и причину страданий Стэфана – того самого царевича из русского сериала.

* * *

На мой взгляд, царевич был одет довольно пошло – темные брюки, растегнутая чуть не до пояса белая рубашка. Неудобно закинув голову на спинку стула, он, тихонько посапывая, спал.
Я уже хотел было, не привлекая к себе внимания, удалиться, когда он внезапно открыл глаза и с удивлением, смешанным с испугом, уставился на меня. Впрочем, на его месте я бы и сам испугался, увидев Джереми в таком виде.

- Все нормально, чувак! – попробовал я успокоить его, - я здесь случайно и уже испаряюсь!
И тут я обнаружил, что с моим голосом что-то не так – он был слишком высок и звучал как-то... по-женски?!!!...

Я испугано взглянул на царевича, но его внимание было полностью сконцентрированно на моих ногах. Я машинально посмотрел на них тоже и к своему удивлению обнаружил у себя две стройные – затянутые в шелковые чулки на подвязках - женские ножки в весьма сексуальных кружевных панталончиках.
Я быстро опустил тряпки, которые, как я и предполагал, оказались юбками, и с вызовом уставился на царевича.

Теперь он красноречиво пялился на мою грудь. Внезапно я понял, что чувствуют женщины, испытывающие сексуальное домогательство на работе со стороный своего непосредственного начальника, и разозлился.
- Убери зенки! – сквозь зубы процедил я и автоматически прикрыл грудь руками.

ОМГ!... Лучше бы я этого не делал! Потомучто грудь у меня оказалась тоже на высоте – красивой формы, упругая на ощупь и, главное, никакого силикона!
Видимо, царевич был того же мнения. Внезапно вскочив, он упал передо мной на колени, с жаром бормоча что-то – очевидно по русски – и ловя мои руки.

Я довольно ловко увернулся и попытался отступить назад. Но отступать, как оказалось, мне было некуда – позади стояла огромная стариная кровать.
- Чувак, лучше не подходи! Хуже будет! – предупредил я и запустил в царевича попавшейся мне под руку подушкой. Он легко отбил подушку и двинулся ко мне с вполне ясными намерениями.
Я вскочил на кровать, но царевич успел схватить меня за юбки, и я рухнул в его объятия.
- Натали... Натали... – бормотал он, словно в бреду, покрывая мое лицо и шею жаркими поцелуями, - О, Натали!...

У меня не оставалось иного выхода.
- Извини, мужик, - виновато посмотрев в его глаза, сказал я и со всей силой двинул коленкой ему между ног.
Он хрюкнул что-то нечленораздельное и отрубился – с выражением полного недоумения на лице. А я, кое-как выкарабкавшись из-под него, вскочил на ноги и, на всякий случай захватив со стола тяжелый подсвечник, припустил вон из комнаты.

* * *

Пробежав, казалось, с километр по бесконечному лабиринту коридоров, я, наконец, влетел в какую-то комнатенку и огляделся. Комнатенка была забита театральными костюмами, а у стены я заметил огромное зеркало и шагнул к нему, весьма заинтригованный своей теперешней внешностью.

То, что я увидел потрясло даже меня. Нет, справедливости ради стоит сказать, что как мужчина, я вполне понимал царевича. Но будучи тем же мужчиной я просто НЕ МОГ смириться с тем, что отныне я – хотя и в высшей степени сексуальная, рафинированная, красивейшая из всех виденных мною за последние 170 лет красавиц – ЖЕНЩИНА!
Немного успокоившись, я еще раз взглянул на себя – на этот раз более обстоятельно. Я даже поднял юбки, чтобы получще рассмотреть тонкие изящные щиколотки и красивые – словно девушка всю жизнь занималась балетом – икры ног.

Внезапно у меня в голове мелькнула мысль, что между царевичем и этой – как ее там? - Натали в действительности «что-то» есть, и эта мысль мне почему-то сильно не понравилась. Я хмуро сдвинул ее изумительные, слегка изогнутые брови над серо-зелеными глазами и задумчиво побарабанил ее тонкими пальчиками по призеркальному столику, на котором, словно солдаты, выстроились различные баночки с кремами и коробочки с красками.

Я понимал, что, по всей вероятности, никогда больше не увижу ее - Натали,... но какой-то чертик, глубоко сидящий во мне и не дававший мне покоя, подначивал и подбивал меня сделать нечто такое, чтобы эта русская красавица УЗНАЛА о моем существовании... узнала, как близко удалось мне подойти к ней... и возможно, так же как и я сейчас, потеряла покой... Потеряла бы настолько, что забыла бы – пусть ненадолго! - о своем царевиче.

Я открыл коробочку и, усмехнувшись своему отражению, решительно написал на своей груди: «здесь был Деймон»...

Внезапно из коридора послышались чьи-то шаги, и я, испуганно уронив коробку с краской, кинулся к двери и в ожидании незванного гостя замахнулся подсвечником.

ГЛАВА 4

Слава Богу, это была всего лишь девушка!
Немного взволнованная, одетая по моде 21 века. Красивая.
Но я,.. вернее Натали, – мысленно отметил я с каким-то неизвестным мне доселе чувством превосходства и легкой примесью тещеславия, – все же красивее!

- Входи! – как можно строже скомандовал я ей и на всякий случай предупредил, - И без глупостей. Уверяю тебя, я очень опасна и к тому же вооружена!

И для наглядности повел подсвечником, но вместо него вдруг обнаружил в своих руках настоящий Моссберг Круизер! Эт вам, конечно, не квейковский гвоздодёр, но вполне серьёзная штуковина, чтобы напугать любую женщину до поросячьего визга.

Но незнакомка не испугалась.

- Дин Винчестер! - спокойно отодвинув в сторону Моссберг, с улыбкой произнесла она, - Интересно, ты когда-нибудь повзрослеешь? Вечно ты со своими шуточками!

Дин Винчестер?... Дин Винчестер?!!!!...
Я кинулся к зеркалу, которое – слава Богу! – осталось в комнате, но из старинного превратилось в самое обыкновенное настенное, и уставился на свое отражение.
Из зеркала на меня смотрел один из главных персонажей любимого Бонькиного сериала.

* * *

Я смотрел на загорелое, с орехового цвета глазами и чувственными губами, – одним словом, смазливое, - мужское лицо и ощущал необъяснимое ни с чем разочарование от того, что это больше не лицо Натали. Чувство было новым, неизвестным и, очевидно, только поэтому встревожило меня.
Впрочем, - подумал я, - об этом я подумаю после того, как...

Додумать я не успел, потомучто прекрасная незнакомка подошла ко мне сзади и обвила меня своими руками, склонив голову к моему плечу.

- Дин, - сказала она, пристально глядя моему отражению в глаза, - мне надоело притворяться, что между нами ничего нет. Надоело делать вид, что якобы пАкощу тебе и ставлю подножки, когда как на самом деле только и делаю, что люблю тебя и думаю о том, как хорошо нам вместе, - она решительно развернула меня к себе лицом, - Давай прекратим этот дурацкий спектакль! Давй пойдем и во всем сознаемся Эрику Садомазовичу... Ну не убъет же он нас, в самом-то деле!

Кому-кому, а вот ей-то уж морочить голову я не собирался. К тому же она была очень похожа на Роуз, - такая же гордая на вид, но, судя по всему, ранимая в действительности. Роуз ушла год назад, поняв прежде меня, что я не люблю ее и не смогу дать ей того, о чем она мечтала.
Мужественная девочка. Я до сих пор чувствовал себя перед ней виноватым.

- Я не тот, за кого вы меня принимаете, мэм... – деревянным голосом произнес я вслух, с какой-то безысходностью предчувствуя поток слез и упреков.
- Да-да, - раздраженно проворчала незнакомка, покачав головой, - ты не Дин Винчестер, а я не Бела Таболт! Ну хватит уже дурачиться, Дин!
Незнакомка, назвавшаяся Белой Таболт, словно предвкушая удовольствие, медленно закрыла глаза и, потянувшись к моим губам,  прильнула к ним.

Внезапно открыв глаза, она отпрянула от меня, словно от прокаженного. Но вместо ожидаемых мною слез в ее голосе появился металл, а в руках кольт.
- Ты не Дин! – обвиняющим тоном констатировала она и поинтересовалась, снимая оружие с предохранителя, - Кто ты?

* * *

Я не успел ответить.
Из коридора послышалось угрожающее рычание, и в следующую минуту дверь в комнату сотряслась под сильнейшим натиском.

- Псы Кроули! – прошептала посбелевшими от ужаса губами Бела и выпустила всю обойму в сторону двери.
Рычание на некоторое время прекратилось, но потом атака на дверь возобновилась с еще большей яростью.

- Бежим! – я сделал пару выстрелов по двери из своего дробовика и, схватив девушку за руку, практически поволок ее к окну. Разбив стекло, я помог Беле выбраться наружу, и мы стремглав понеслись с ней по какому-то ночному ландшафту, слыша за спиной тяжелый топот этих тварей и буквально ощущая затылком их злобное дыхание.

Внезапно, я увидел перед собой свой дом – наш со Стэфом дом! Было странно видеть его среди этой глуши, но рассуждать времени не было.
- Сюда! – крикнул я Беле, увлекая ее за собой.
Я распахнул дверь, пропуская девушку во внутрь. Твари почти настигли нас, когда я захлопнул тяжелую входную дверь, закрыл ее на засов и – для надежности – забарикадировал оказавшимся очень кстати под рукой одежным шкафом.

Все еще тяжело дыша, я оглянулся на Белу, чтобы подбодрить ее. Но девушки рядом не было.

ГЛАВА 5

Я обежал весь дом в поисках Белы, но она словно сквозь землю провалилась.
В прихожей, куда я в конечном счете вернулся снова, я машинально глянул на себя в зеркало. Я был снова сам собою! Я кинулся к двери и, отодвинув шкаф, открыл ее – снаружи был Мистик-Фолс во всей его красе. Причем, при дневном свете!

Но как такое может быть? Я бы и сам не поверил, если бы не стукнул бы себя битой и не ощутил саднящую боль на макушке. Для сна это было слишком уж реально. Остается только...
И тут я вспомнил про наш с Раскэлом уговор, и меня посетило открытие века!
Школа Мистик-Фолса, внезапно превратившаяся в сборище геев; пылающий африканскими страстями русский царевич; неожиданный, абсолютно неканоничный пейринг из «Сверхестественного» - а что, если это и БЫЛА обещанная Раскэлом игра?... Игра фантазиями моих друзей... Игра, в которой я был выставлен полнейшим идиотом!... Игра, которая – вдруг с чувством разочарования осознал я - закончилась...

Раскэл, мерзкий обдолбыш, ну только попадись мне! – я почувствовал прилив такой злости, что со всей силы врезал кулаком по столу. Стоящая на нем любимая китайская ваза Стэфа, датируемая четырнадцатым веком, подпрыгнула и, упав на пол, разбилась.
И тут в дверь снова позвонили.

* * *

- Да! – я рывком открыл дверь, в слабой надежде увидеть перед собой наглую физию Раскэла-Габриэля, чтобы хорошенько надраить ее, но на пороге стояла всего лишь Бонька.
- Я по вторникам не подаю, - буркнул я и хотел было захлопнуть перед ее носом дверь, но она вовремя поставила в проем ногу.

Я посмотрел на нее. Что-то тут было не так.
Нет, это без всякого сомнения была Бонька,... и в то же время это была не она!
Гордо вскинув голову, ей каким-то образом удалось с высоты своих ста пятидесяти с кепкой сантиметров взглянуть на меня сверху вниз, оценить, расчленить, снова собрать и где-то на филейной части моего бренного тела выжечь собственное тавро.
Я почувствовал себя неуютно.

- Деймон? – наконец, спросила она тоном, которым судья обычно зачитывает приговор кандидату на электрический стул, и я внезапно вспомнил про нарисованные мною усы и бородку.

- Послушай, - меняя тактику, примиряюще произнес я, краем глаза с досадой отмечая собравшихся перед домом соседей по поводу бесплатного цирка, готового вот-вот разыграться на их глазах, - Почему бы нам с тобой не уладить все полюбовно?

На что Бонька, высокомерно изогнув бровь и слегка повернув голову на бок, снова посмотрела на меня – на этот раз с выражением насмешливого изумления. Я был готов поклясться, что никогда до этого не видел такого выражения на ее лице.

- Ну что ж, полюбовно, так полюбовно, - спокойно согласилась Бонька. Неожиданно она схватила меня за рубашку обеими руками и рывком притянула мое лицо к своему.
На несколько - показавшихся мне вечностью - мгновений ее взгляд встретился с моим, и я ясно увидел в ее глазах сверкнувшие серо-зеленые молнии.
Потом она просто закрыла их и поцеловала меня в губы – демонстративно и обстоятельно.

* * *

Собравшаяся перед домом толпа одобрительно засвистела и радостно залюлюкала, а Бонька – вернее, та, которая находилась в ее теле – отпустила меня и, вынув губную помаду и распахнув мою рубашку, что-то написала на моей груди.
Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы прочесть эту надпись. Я знал точно, что там стояло, - видел по ее необыкновенным глазам, чувствовал собственной кожей, ощущал на своих губах – «здесь была Натали!».

А еще я знал, что игра не окончена и что у меня есть реальный шанс отыграться в этой партии! И поэтому я, в свою очередь, тоже как можно выше поднял бровь и усмехнулся, всем своим видом выражая готовность принять этот вызов.

- Стэфан, что ты здесь делаешь? – вдруг отчетливо раздался за моей спиной мой же собственный голос, и я изумленно оглянулся.

ГЛАВА 6

Как того и следовало ожидать, все вокруг изменилось просто поразительным образом.
Исчезли Бонька-Натали, восторженная толпа, наш со Стэфаном дом, Мистик-Фолс...Теперь мы – я и тот, другой Деймон - стояли на берегу реки. На том самом берегу!
Я снова оглянулся – за последние 145 лет здесь ровным счетом ничего не изменилось.
По крайней мере, в фантазиях Стэфа.

Я с интересом повернулся к своему двойнику. Кажется мне, или в фантазиях Стэфана я действительно выгляжу выше, стройнее и красивее?
Раньше бы мне непременно польстило такое видение моей личности моим малохольным братом. Но только не сейчас.
Сейчас оно меня насторожило.

* * *

- Стэфан, брат мой, - картинно протянул мне руку другой Деймон и благосколонно улыбнулся, заезженной улыбкой проповедника-самоучки, - я чувствую ты хочешь покаяться передо мной.
Я молча взирал на него, ожидая конкретики.

Другой Деймон слегка нахмурился – видимо, он не привык к такой реакции. Вернее, к отсутствию таковой.
- Стэфан, - вкрадчиво продолжил он, слегка погрозив указательным пальцем, - не забывай, что ты виноват передо мной. Страшно виноват! Если бы не ты, я не стал, тем, кем я стал. Я бы оставался человеком и был бы счастлив. – он сделал многозначительную паузу, - А ты толкнул меня на этот путь зла и насилия. Благодаря тебе я стал изгоем, извергом, зверем. И все это из-за тебя, мой младший непутевый брат.

Видя мою проявленную наконец заинтересованность, другой Деймон прибодрился и снова протянул мне руку с видом святого, снизошедего до нужд самого распоследнего грешника.
- Так покайся и повинись передо мной, брат мой, - его взгляд, казалось, источал мед – и я, так и быть, прощу тебя.

Я сделал шаг к нему, и в его глазах зажглось откровенное торжество. Я задумчиво посмотрел ему в лицо и врезал ему, когда он меньше всего этого ждал, - одним ударом послав в нокаут.

- Какое же ты все-таки дно, «братец мой»! – пренебрежительно бросил я и сплюнул. Он застонал, видимо приходя в себя. Я склонился над ним.
- Запомни, мой брат тебе ничего не должен! – мой голос срывался от еле сдерживаемой ярости, - Я сам принял тогда решение. И сам отвечу за свои поступки. И Стэфан тут совершенно не при чем. Ты понял, козел?
Он согласно кивнул.

* * *

Мне хотелось его хорошенько пнуть и продолжать пинать, пока он не исчезнет. Не сгинет с моих, а значит, и Стэфана, глаз.
Но я отлично понимал, что этот Деймон – всего лишь продукт ложного чувства вины моего брата, его фантазия и его наивная надежда, что он может все «исправить», сделать все «как прежде» - стоит только старшему брату простить младшего. Дурачок.

Внезапно все окутала тьма, а на небе из-за облака показалась полная луна. Где-то вдалеке послышался волчий вой.
Другой Деймон, пошевелился, медленно поднимаясь, и вдруг прямо на моих глазах превратился в волка. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, глаза загорелись, словно две головешки, и он зарычал. Потом внезапно бросился на меня, вонзая свои клыки в мое плечо.
Я упал и, сильно ударившись о какой-то камень, потерял сознание.

Отредактировано Liga (2012-07-14 15:30:49)

... думаю, все дело в эксгибиционизме...

... если не мыться, то, полагаю, что-то должно остаться...